Молчание... Каким оно бывает?
Иногда ты обижаешься на кого-то и не хочешь с ним разговаривать. Ты упрямо молчишь, обидев ближнего, хотя знаешь, что не прав и надо бы попросить прощения. Ты молчишь, когда слушаешь собеседника или смотришь телевизор. Иногда тебе просто нечего сказать и ты молчишь. Ты замолкаешь, осекшись, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего. Ты молчишь, когда едешь в трамвае, когда спишь, когда читаешь газету.
Каждое утро ты говоришь кому-нибудь "Здравствуй". Но и в этот миг ты молчишь. Молчит твоя душа. Она молчит, когда ты спрашиваешь "Как дела?" у соседа по дому. Ей все равно, что она услышит в ответ. Все равно и тому, кто отвечает. Все равно потому, что он знает правила игры. Эта игра началась задолго до твоего рождения и будет продолжаться до тех пор, пока существует человечество.
Зачем?
Почему?
Просто так нужно.
Ты привык играть по этим правилам.
Ты не задаешь себе и другим никаких вопросов.
Вот каким бывает настоящее молчание.
И ты молчишь...


Когда не слышно шума города... Когда душа говорит с душой... Когда Вселенная смотрит в нас... Такие ночи бывают только раз в жизни и, кажется, о них лучше забыть, как только первые лучи солнца напомнят о том, что Город, этот огромный железобетонный зверь, ждет нас, протягивает к нам свои лапы, чтобы снова поглотить в грохочущих недрах метро, швырнуть нам в лицо хлопья мокрого снега, растворить в безликой толпе таких же одиноких Я, сделать все для того, чтобы в дневной суете, шуме и грохоте мы забыли…
Мы живем, не веря ни в себя, ни друг другу. В этом мире даже любовь приносит только боль. И поэтому мы боимся любить. Боимся себя, боимся тех, кто рядом. Боимся быть непонятыми и поэтому не ждем ни от кого понимания. И только на самом дне суженных от яркого света зрачков машет тревожными черными флажками бесконечная шершавая тоска. Наши сердца надежно упрятаны в защитные коконы фраз, давно потерявших свой смысл.
Мы говорим "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ" как "ИЗВИНИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА", в случайном взгляде случайного попутчика видим собственный страх и ненавидим его за это до зубовного скрежета.
Мы научились виртуозно врать, со старательностью первоклассника заучивая словесные штампы на все случаи жизни.
Вечером, наконец, возвращаясь в свои норы, мы вздыхаем с облегчением и, сидя перед экранами телевизоров или мониторов, в который раз ловим себя на мысли, до чего же все-таки хочется уехать куда-нибудь далеко-далеко, где никто не будет надоедать глупыми вопросами, забивать гвозди за стеной, когда хочется спать, где по утрам не вопят истошно будильники, на кухонном столе нет хлебных крошек и засохшего сыра, где так просто и светло открыть окно и впустить в комнату теплый ветер. Между душем и вечерним чаем погружаясь в свои мечты, мы свято забываем, что все, от чего нам так хочется убежать - и стук молотка в соседней квартире, и несостоявшийся вчерашний бутерброд - давно является частью нас самих и никуда от этого не скрыться. Все мы - крестоносцы без веры, мы давно загнали своих лошадей и угрюмо сидим на обочине дороги, существа, обреченные вечно приносить друг другу только страдания.
Мы гордо называем себя "гомо сапиенсами", упрямо не желая признать, что разумного в нашем метельшении - ни на грош, что как бы мы ни старались оставить след на этой земле, через сто лет вряд ли кто-то вспомнит о нашем существовании.
Мы выдумали теорию относительности и построили Эйфелеву башню, мы летаем в космос и погружаемся в океанские глубины, а разбираться в собственных душах так и не научились.
Мы сентиментально рыдаем, когда не складывается личная жизнь у героя любимой мыльной оперы и без тени сожаления всаживаем нож в глотку ближнему.
Мы назубок помним расписание поездов и курсы валют и снова забываем поздравить с днем рождения родителей. Человечество - комок самых жутких противоречий, какие только можно себе представить.....

Говорят не хватает времени,
Что бывает его в обрез,
Уповая на тяжесть бремени,
И моля белизну небес.
А оно как игрушка хрупкая,
Его можно легко сломать,
Собирая стеклянной трубкою,
Пыль кристальную чтобы совесть сжать.
И взломав механизмы времени,
Можем мы его растянуть,
Только знай, что игра опасная,
Не забудь всё назад вернуть.
Ну а если поймает за руку,
В час когда ты играешь с ним,
Наказать тебя может за просто,
Сделав твой механизм больным.
И тогда пожалеешь очень ты,
Что не сможешь нормально жить,
Каждый может играть со временем,
Но не все могут с ним дружить...




Пытаюсь в жизнь, как в шахматы играть-
Продумывать ходы , просчитывать атаки
И медленно , с расчетом побеждать...
Пусть в ситуациях , проигранных без драки
Хватает за руки коварная судьба...
Порой метусь и восстаю и каюсь.
Порой не помогает ворожба,
Порой я счастья своего пугаюсь...
Но в шахматах по правилам игра,
А в жизни исключенья и курьезы!
Но как бы ни куражилась судьба -
На долю выпали не только слезы...


Спешите делать добрые дела,
пока еще не склевана рябина,
пока еще не ломана калина,
пока береста совести бела.
Спешите делать добрые дела.
В колесах дружбы так привычны палки,
в больницах так медлительны каталки,
а щель просвета так порой мала.
А ложь святая столько гнезд свила,
анчары гримируя под оливы.
У моря все отливы и отливы,
хоть бей в синопские колокола.
Пока сирень в глазах не отцвела,
и женщины не трубят в путь обратный,
да будут плечи у мужчин квадратны!..
Спешите делать добрые дела.


Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Это наивно, и это не ново.
Не исчезай, петушиное слово.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил:
толстых, худых, одиноких, недужных,
робких, больных - обязательно нужно,
нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Лось возвращенье весны протрубил,
ласточка крылья над ним распластала.
Этого мало, как этого мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Чистой воды морякам под килем,
чистого неба летающим в небе.
Думайте, люди, о боге, о хлебе,
но не забудьте, пока мы живем:
нет раздвоенья у супертурбин,
нет у земли ни конца, ни начала.
Мозг человеческий - как это мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.


Есть что-то выше нас,
Чего не пишут в нотах,
То, чем играют джаз...
Так в поисках чего-то
Мы мечемся, опять
Меняем дни и стили,
И силимся понять,
Где что-то упустили.


Я возьму свои чувства из затхлых чуланов,
Я очищу их щеткой зеленой листвы,
Я пристроюсь в конце всех своих караванов.
Миражом всех оазисов будете Вы.

За высокой грядой гор с чернеющим ликом
Я увижу закат, трепетанье листвы...
Ваши веки не будут издерганы тиком.
И мадонной моею да будете - Вы.


А художник сошел с ума:
Красит хмурый сортир акварелью -
Нечто меньшее, чем весна,
Нечто большее, чем похмелье.
Нету денег, чтоб выпить вина
И повесился он, отчаясь -
Нечто меньшее, чем судьба,
Нечто большее, чем случайность.
Тихо плача, какой-то чудак
Жжет листы из своих тетрадок -
Нечто меньшее, чем бардак,
Нечто большее, чем порядок.
А листов ему вовсе не жаль,
Он читает в огне заклинанья -
Нечто меньшее, чем печаль,
Нечто больше, чем закланье.
Кобеля в неизвестность дворов
Провожает облезлая сука -
Нечто меньшее, чем любовь,
Нечто большее, чем разлука.



Ну, скажи мне что-нибудь нежное,
Довольно глупое,
Очень неосторожное,
Слишком хрупкое и невозможное
В обычной речи.
Из одних междометий....
Там в междуречье
Голоса и дыханья,
Когда из горла или гортани,
Или глубже, из самых легких,
Летят слова, сложенные из легких
Голубых, зеленых, розовых пузырьков.
Без особого смысла и без оков,
Одно на другое нежность лепит,
Просто что-нибудь, детcкий лепет.



- Ни слова больше! Не надо фальши!
О человеке нельзя словами!
...И по дороге бежала дальше -
От Вас, за Вами и рядом с Вами.

И без дороги, сквозь дождь бежала,
Меняла руки, зонты и фразы
В глаза смотрела, в глазах дрожала,
- О человеке не надо сразу

- О человеке не надо хуже,
Чем это солнце, чем ливень этот!
...Бежала молча, ступая в лужи,
Как будто рядом асфальта нету.

И улыбаясь с трудом, наружно,
Шептала тихо: "Нельзя, не надо."
- О человеке грустить не нужно!
А просто - кстати
бывать с ним рядом.



С годами у чувств появляются латы,
С годами у чувств уменьшаются крылья.
Труднее взлетать и парить как когда - то,
Зато легче падать в привычные были.

Возвышенных чувств быстротечные реки,
Безумной любви догоревшие свечи,
Эфирного счастья разменные чеки, -
Как много их было, платить только нечем.



Вы странный, и Вам нужно объяснить
Зачем я синим называю синее.
А я стою, чужая и бессильная
И не могу ни слова проронить.

Кончается осенний листопад.
Шуршат ветра ковром над тротуарами.
И по бульвару все гуляют парами.
А я молчу. Я в челку прячу взгляд.

Ведь это же легко как дважды два -
Я не люблю Вас, Вы мне просто нравитесь,
Вы просто - друг... Но знаю, что поранитесь,
Так больно ранят эти вот слова.

Вы странный, и Вам нужно объяснить
Зачем я синим называю синее.
А я стою, чужая и бессильная
И не могу ни слова проронить.


Ты гнул свою линию,
подобную смерчу.Я
Была пластилиновой,
казалась доверчивой.
Такая пушистая,
с кошачьей повадкою,
И помыслы чистые,
и пальчики сладкие,
С тонами пастельными,
с шагами неслышными...
Но стать Галатеей нет, пожалуй не вышло бы.

Кольнуло сомнение,
угасло желание,
Иссякло терпение,
затем понимание,
Нашлось свое мнение по каждому случаю...

Ты с недоумением смотрел, что получится.

Была пластилиновой,
такой гуттаперчевой
А стала вдруг сильною,
с горчинкой и с перчиком,
И твердой походкою ушла в твое прошлое.

Остался лишь стол, покрытый мраморной крошкою.

Напишите мне
Домой



Hosted by uCoz